Мать

В жизни встречаются люди, вот взять мою мать, к примеру, которые  прожили жизнь до глубокой старости и умерли, ничего не зная и не понимая простых вещей, к примеру, об обидах!

Постоянно искала их и она. И находила. Лелеяла и дулась на кого-нибудь или что-нибудь, на меня, в частности, взращивая свои болячки. Ей этого не надо было, да и не хотела она ничего знать. У нее свой был жизненный опыт. 

А мне для чего и зачем? Пожалуй, это единственное, вопросы, и дают еще силу искать, находить ответы и бороться еще за Жизнь и место под Солнцем, не опускать руки, лежа на кровати и таращась в потолок в ожидании прихода смерти. Я должна встать на ноги и ходить. Я хочу этого всем сердцем. Ведь в жизни случаются чудеса! Почему это Чудо не может произойти со мной?

Заговорила о своей матери и вспомнила случай из жизни. Как и каким образом, я ее лечила, не обладая никаким опытом и целительскими способностями. Может, вам это будет интересно?

Когда я больную мать забирала к себе жить, этот период напрямую был связан с Периодом, когда я пребывала в Зазеркалье, я предупредила ее, что забираю ее с условием – не жаловаться мне ни на что в плане здоровья, что очень любят делать пожилые люди. Хлебом не корми, а поговорить о болячках – любимое дело. 

Я это прекрасно тогда осознавала, поэтому и выдвинула ей такое условие, потому что от нее только и слышала, как, когда и где она упала, сколько раз, какое у нее сегодня давление, и как болит голова. Я сама такая же, как и она, хотя и моложе в 2 раза ее, полно своих проблем, но понимая, что ей и своих болячек хватает, никогда ей не жаловалась на свои падения и неурядицы. Вообще она многого обо мне тогда не знала. Ей на тот момент было 81, а мне 45. 

Она приняла мое условие. Приняла, и надо заметить старалась его держать, уже своими глазами видя порой, как и я тоже падаю, только тихо вздыхала.

Однажды, зайдя на кухню, я услышала стоны, раздающиеся из ее комнаты. Я заглянула к ней. Увидела такую картину: мама лежит на кровати, бледная, с закрытыми глазами и тихонько стонет. «Сердечный приступ», - услышала я у себя внутри. Проходя уже в тот момент свои испытания, и зная, кто Я ЕСТЬ,  о возможностях и играх Духа, я подошла к ней. 

Наклонилась над ней и попросила открыть глаза.

- Мама, ты меня слышишь? Открой глаза, пожалуйста.

Её веки задрожали, и она тихонько стала их приоткрывать, все еще продолжая оставаться бледной и стонать. Я повторила свою просьбу, и она их приоткрыла немного шире. 

Тогда я, глядя ей в глаза, зная о том, что «глаза – зеркало Души»,  несколько властно и четко, обращаясь к ее Внутреннему Духу, сказала:

- Прекрати сейчас же издеваться над матерью! Ты слышишь меня? Сейчас же прекрати, я сказала!

Её глаза вдруг расширились и уставились на меня в испуге, ничего не понимая. Что у меня за тон, и вообще, с кем я сейчас говорю? А меж тем, от приступа и следа не осталось. Мать лежала и смотрела на меня с испугом. Я успокоила её:

- Не волнуйся! Я обращалась к твоему Духу. Успокойся!

Пока мама жила у меня, это повторилось еще раз, и аналогично с успехом закончилось. Дыхание восстановилось, щечки покраснели...

Зачем и для чего Дух так «изгаляется» над своим телом? Не любишь его – оставь! Никто ведь тебя не держит на этой Земле силой! Сколько больных стариков, которые страдают и мучаются от боли! Откуда эти больные, вымученные тела взялись? Я и сама сейчас к ним отношусь, хотя и не стара еще, но тоже немощна. Понимаю, у каждого есть свои причины на то, и каждый выполняет свой жизненный сценарий.

Мама прожила у меня почти до Нового года. Мы с ней зеркалили друг друга. На самом деле я очень на нее похожа характером, и у нас пошло, кто кого, что ли. Нарушилась тихая атмосфера в доме, стали порой раздаваться громкие звуки - крики. 

Она всю жизнь проработала Администратором, и дома «правила парадом». И ко мне пришла точно так же: «В чужой монастырь со своим уставом»... Можно представить, покой мой пошатнулся. Да и уход за ней требовался. Нужно было приготовить, накормить её... 

Я приду с работы (работала, пока могла хоть как-то передвигаться, до последнего момента, пока чувствовала и ощущала, что могу быть полезной людям), мне бы самой полежать, отдохнуть, расслабиться, а тут не до того: надо идти и выполнять обязанности хозяйки, дочери. Ну, пока могла что-то делать - делала. Да и она где-то старалась помочь, приготовит мне полуфабрикаты, пока я на работе, чтобы я их только в борщ закинула (картошку почистит и порежет, капустку…), моя умница! Но все-таки в плане здоровья я почувствовала себя намного хуже, и муж отвез меня в Омск, в больницу, а мою мать на следующий же день – по обратному адресу, к брату. 

Пока она у меня жила, с апреля по январь почти, я ни разу ей не вызвала скорую, и только 2 раза сама ей помогла справиться с приступами. 

Больше я её к себе не брала, ссылаясь на то, что ей в доме брата гораздо лучше. Есть свой угол, да и все-таки там с ней находились более сильные люди, чем на тот момент я, да и внуков она могла там видеть чаще, когда они приезжали, чем, когда жила у меня. Они почти не навещали ее, а она скучала по ним. Все-таки вырастила их. Но постоянная обида на кого-то и поиски негативов привели к постоянному недовольству самой жизнью.  Я видела, как сработала поставленная ею программа на уход, когда она поняла, что больше никому не нужна.

Прости меня, мама!

***